Странствия убийцы [издание 2010 г.] - Робин Хобб

Дни, которые последовали за этим, были для меня не днями, а короткими периодами бодрствования, перемежаемыми тяжелым лихорадочным сном. Разговор с шутом словно лишил меня последних сил, или же я наконец почувствовал себя в относительной безопасности и сдался на милость недуга. Может быть, верно и то и другое. Я лежал в кровати у очага, чувствуя себя вялым и несчастным, а то и вовсе не ощущая ровным счетом ничего. До меня доносились отголоски каких-то разговоров. Я прислушивался, потом собственные тревоги брали свое и смысл чужих слов ускользал от меня. Но призыв короля стучал у меня в голове, словно неумолчный барабан, стучащий в такт моей боли: «Иди ко мне, иди ко мне». Другие звуки появлялись и исчезали в лихорадочной дымке, лишь голос Верити не умолкал.

— Она верит, что ты тот, кого она ищет. Я тоже в это верю. Я думаю, тебе нужно повидаться с ней. Она прошла долгий и тяжелый путь в поисках Белого Пророка. — Голос Джофрон был низким и убедительным.

Я слышал, как шут со стуком отложил резец.

— Тогда скажи ей, что это ошибка. Скажи ей, что я Белый Кукольник, а Белый Пророк живет дальше по улице, пятая дверь налево.

— Я не стану подшучивать над ней, — серьезно ответила Джофрон. — Она столько прошла, чтобы найти тебя, и в пути лишилась всего, кроме жизни. Пойдем, святой человек. Она ждет снаружи. Неужели ты не поговоришь с ней хотя бы немного?

— Святой человек!.. — с раздражением фыркнул шут. — Ты прочла слишком много старых свитков. Как и она. Нет, Джофрон… — Потом он вздохнул и уступил: — Скажи ей, что я поговорю с ней дня через два. Но не раньше.

— Очень хорошо, — чувствовалось, что Джофрон недовольна, — но с ней еще одна женщина. Менестрель. От нее ты так легко не отделаешься. Мне кажется, она ищет его.

— Ах, да ведь никто не знает, что он здесь. Кроме меня, тебя и целительницы. Он хочет, чтобы его оставили в покое, по крайней мере пока он лечится.

Я пошевелил губами. Я пытался сказать, что хочу повидаться со Старлинг, что не надо прятать меня от нее.

— Знаю. А целительница до сих пор в Кедровом Холме. Но она хитрая, эта менестрельша. Она расспросила детей, не видели ли они незнакомца. А дети, как всегда, знают все.

И рассказывают все, — помрачнел шут. Я услышал, как он с раздражением отложил инструмент. — Похоже, у меня нет другого выбора.

— Ты повидаешься с ними?

Шут коротко хохотнул:

— Конечно нет. Я буду лгать им.

Вечернее солнце пробивалось через мои опущенные веки. Меня разбудили спорящие голоса.

— Я только хочу посмотреть на него, — раздраженный женский голос, — я знаю, что он здесь.

— Что ж, остается признать, что ты права. Но он спит.

— Я все равно хочу посмотреть на него, — заметила Старлинг.

Шут тяжело вздохнул:

— Я мог бы впустить тебя, чтобы ты посмотрела на него. Но тогда ты захочешь дотронуться до него. А если ты до него дотронешься, то захочешь подождать, пока он проснется. А когда он проснется, ты захочешь поговорить с ним. И этому не будет конца. А у меня сегодня много дел. Время кукольника ему не принадлежит.

— Ты не кукольник. Я знаю, кто ты. И я знаю, кто он такой на самом деле.

Холод сочился в открытую дверь. Он забирался под мое одеяло, заставляя меня дрожать. Боль в спине усилилась. Я хотел, чтобы они закрыли дверь.

— Ах да, вы с Кеттл знаете нашу великую тайну. Я Белый Пророк, а он Том-пастух. Но сегодня я занят: пророчу куклам, что они завтра будут закончены. А он спит. Считает овец во сне.

— Это не то, что я хотела сказать. — Старлинг понизила голос, но мне все равно было хорошо слышно. — Он Фитц Чивэл, сын Чивэла Отрекшегося.

— Возможно, когда-то я был шутом. В Джампи это всем известно. А теперь я кукольник. Поскольку мне мой титул больше не нужен, можешь взять его себе, если хочешь. Что касается Тома, то он, полагаю, принял титул Валяющегося В Постели.

— Мне придется увидеться с королевой и рассказать ей об этом.

— Мудрое решение. Если ты хочешь стать ее шутом, она, безусловно, именно тот человек, с которым тебе надо повидаться. А сейчас дай мне показать тебе кое-что другое. Нет, отойди немножко, пожалуйста, чтобы увидеть все целиком. Сейчас, сейчас.

Послышался стук захлопнувшейся двери и лязг замка.

— Наружная сторона моей двери! — радостно объявил шут. — Я сам ее раскрасил. Тебе нравится?

Я услышал грохот от удара ногой в дверь. За ним последовали еще несколько. Шут, напевая, вернулся к своему рабочему столу. Он взял деревянную кукольную головку и кисточку, потом поглядел на меня:

— Спи дальше. Она не скоро сможет повидаться с королевой. Кетриккен мало кого принимает в последнее время. А если и примет, то вряд ли поверит. И больше мы сейчас ничего не можем сделать. Так что спи, пока можешь. И собирайся с силами, потому что, я боюсь, они тебе скоро понадобятся.

Дневной свет на белом снегу. Лежу под деревьями животом в снегу, гляжу на поляну. Маленькие люди играют, гоняются друг за другом, прыгают и тянут друг друга вниз, чтобы вывалять в снегу. Щенята, да и только. Когда мы росли, у нас никогда не было рядом других щенят, с которыми можно было играть. Нам не терпится спуститься и присоединиться к ним. Они испугаются, предостерегаем мы себя. Только наблюдаем. Воздух полон их воплями. Нам интересно, как будет расти наш щенок. Заплетенные волосы взлетают у них за спинами, когда они несутся друг за другом.

— Фитц, проснись. Мне нужно поговорить с тобой.

Я открыл глаза. В комнате было темно, но шут поставил канделябр со свечами рядом с моей постелью и серьезно смотрел на меня. Я не мог ничего прочесть на его лице; казалось, что надежда танцует в его глазах и уголках рта, но в то же время он явно собирался с духом, как будто принес плохие новости.

— Ты слушаешь? Ты меня слышишь?

Я с трудом кивнул. Потом:

— Да.

Мой голос был таким хриплым, что я с трудом узнал его.

Я должен был бы набираться сил, чтобы целительница смогла вытащить стрелу, но с каждым днем я чувствовал себя хуже и хуже, болезненная область увеличивалась. Боль постоянно давила на мой рассудок, мешая сосредоточиться.

— Я обедал с Чейдом и Кетриккен. У него для нас новости. — Он склонил голову и внимательно следил за моим лицом. — Чейд сказал, что в Бакке живет ребенок крови Видящих. Пока только младенец и к тому же незаконный. Но в нем течет та же кровь, что в Верити и Чивэле. Он клянется, что это так.

Я закрыл глаза.

— Фитц, Фитц! Проснись и послушай меня! Он хочет убедить Кетриккен принять этого ребенка. Заявить, что это истинная дочь Верити, а ее смерть при рождении была только уловкой, попыткой обмануть возможных убийц. Или сказать, что это незаконный ребенок Верити, но королева Кетриккен хочет принять девочку и сделать ее своей законной наследницей.